Зависимость от содержания

26.03.2018

Иногда мы выдумывали свои определения, не всегда понятные посторонним, но это были определения внутреннего обихода, облегчавшие нам наши объяснения друг с другом, вроде «Фандуткина дома», и «на экспорт»» не рассчитанные. В этом плане Петров очень любил ссылаться на анекдот, который я помнил еще по журналу «Новый Сатирикон» за 1916 год, где он сопровождался рисунком художника Бориса Антоновского (того самого, который впоследствии работал на «Ленфильме» и сделал такую остроумную карикатуру к нашей «Грозе»).

Анекдот этот я довольно быстро забыл, но Владимир Михайлович мне его напомнил, и он прочно вошел в наше бытие. Содержание его было примерно следующее. Некий знаменитый актер готовился к новой роли. Он пригласил гримера и обратился к нему с речью: «Ии-кодим Петрович! Я играю человека еще молодого, но уже опустошенного жизнью...» ну, и так далее, около часа. Гример почтительно слушал, а потом сказал: «Понимаём-с. Обнаковенный шанкретовый паричок с лысинкой!» Узнайте что делать если вы не запоминаете анекдоты здесь.

Этот анекдот крепко привился в нашей группе, и когда надо было до чего-нибудь докопаться и мы чувствовали, что утопаем в собственном, а часто и не только собственном, пышном словоизвержении (бывало ведь и так), то кто-нибудь провозглашал: «А где шанкретовый паричок с лысинкой?» Со временем стали говорить проще: «А в чем шанкрет?» Адриан Иванович Пиотровский вначале возмущался нашим, как он говорил, жаргоном, но однажды, придя к нам на совещание, в горячке вдруг спросил: «А шанкрет-то нашли?» после чего все, включая его самого, разразились хохотом.