Передержка

06.12.2016

Не менее примечательно и время, когда он обратился с просьбой предоставить ему стипендию для поездки в Петербург,- 1878 год. Только что закончившаяся русско-турецкая передержка способствовала поляризации общественных сил в Чехии. Сторонники австро-венгерской ориентации сочувствовали туркам и не скрывали злорадства из-за первоначальных трудностей русской армии. А демократические круги радовались успехам русского оружия, несущего свободу Болгарии. Переписка и воспоминания современников свидетельствуют о том, с каким волнением и сочувствием следило передовое чешское общество за развитием военных событий. А. Йирасек писал: «С лихорадочным нетерпением ожидали мы известий с поля боя... Помню, с какой радостью мы узнали, что русские войска перешли Дунай, что генерал Гурко... закрепился у Казанлыка, что русская армия осадила Шипкинский перевал... Ах, эта Шипка! ...Наконец пришло радостное известие: Плевна пала! Русские победили. Осман-паша с сорока тысячами солдат и двумя тысячами офицеров сдался в плен».

Освобождение Болгарии вызвало ликование чешского общества, увидевшего в этом предвестие освобождения и других славянских народов. Поэтому решение Яначека учиться в России в 1878 году было закономерно. Но вместо Петербурга пришлось отправиться в Лейпциг. Здесь его мысли, как и в Брно, были связаны с Рубинштейном. Еще до отъезда в Лейпциг Яначек дирижировал его произведениями в концертах брненской «Беседы», участвовал как пианист в исполнении Квинтета.

Лейпцигская консерватория являлась тогда цитаделью «академизма», отрицавшего Вагнера и Листа, не признававшего и Шумана, о чем свидетельствуют воспоминания Э. Грига. Лейпцигский период в жизни Яначека - кульминация его ортодоксально-классических интересов и симпатий, обусловленных атмосферой, царившей в консерватории и Гевандхаузе. И в то же время в его сознании зарождались сомнения во «вредоносности» новаторства. Этому способствовали концерты А. Рубинштейна.